– Слышишь, я сейчас на концерте
Сверла и хочу тебе сказать: твоя девушка в первом ряду, и ей явно не терпится,
чтобы он её просверлил.
– Стань пидором, мачо, – и больше
никаких проблем!
– Что-то случилось?
– Нет... да... не знаю.
– Может, мне уйти?
– Нет.
– Мне что, остаться?
– Да.
– Хочешь потрахаться?
– Мой Калашников стреляет, а я не
теряю время. Дай мне, дай мне боя, войны, крови, пуль, снарядов! Дай мне бомбу
и Армагеддон! Пока Джонни гулял с Шерманом, Джонни укусила в ногу змея; пока он
отрывал ей голову, то плохо понимал, куда идёт.
– Привет.
– Пока.
– Мне так понравился концерт...
– Спасибо. Прощай.
– Сверло, это же я, Селеста! Ты
что меня не помнишь?
– Как же можно тебя забыть, такую
доставучую? Ты мне уже тридцать раз позвонила и уже отправила 24 sms-ки! Забудешь тебя...
Теперь ясно, почему солист Judas Priest стал геем, чтобы не доставали дуры типа
тебя.
– Не понимаю... Я тебе уже не
нравлюсь?
– Щас поймёшь! Видишь вон того психа?
Я лучше буду его сексуальным рабом до конца дней, чем тебя хоть раз ещё пальцем
трону, дошло? Вали.
– Ты хочешь быть моим рабом до
конца дней? А давай наоборот?
– Чего?
– Сначала я тебя прикончу, а потом
ты будешь моим рабом.
– Ты мне нравишься. Давай накатим.
– Если только попробуешь ещё раз
присунуть ей, если даже только вздрочнёшь на неё...
– Сколько в этот раз? Я уже
завидую...
– Все мужики – просто козлы.
– Даже не представляешь,
насколько...
– Он меня послал, даже не
объяснив, почему! Как можно быть таким жестоким?
– Сверло дрючит, кого хочет!
– Что мне сделать, Хуанхосе?
– Я... Я хочу...
– А?
– Я хочу...
– Да? Чего?
– Чтобы ты оделась, Ребекка.
– Что ты сказал?
– Это неправильно!
– Ты назвал меня Ребекка!
– Что ты делаешь?
– Ухожу.
Знаешь, с моей помощью ты бы стал
деканом уже через год...
– Раздевайся.
– Иди к чёрту! Ты даже имени моего
не помнишь...
– Раздевайся, Кармен.
Я тебя трахну исключительно назло
Селесте.
– Как мать, скажу: это правильно.
А как шлюха: охренительно!
– Круто!
Кажется, я слышала голос Хуанхо...
– Кто такой Хуанхо?
– Мой жених.
– Жених? У тебя есть жених?
Расскажи о нём.
– Ладно, но он уже бывший.
– Что?
– Я его бросила... сегодня утром.
– Почему?
– Ради тебя!
– Что?
– Ради тебя...
– Ты всё испортила! Твою мать!
– Эй, ну, подожди! Я... Я даже...
побрилась, как тебе нравится! Сверло, подожди!
Сверло! Сверло, послушай, что я
сделала не так?
– Заткнись!
– Я знаю, вы задаётесь вопросом...
Почему Сверло убегает от Селесты? Сможет ли Нико заполучить Ребекку, пардон,
Кармен? И... и почему Джаз следит за Хуанхо?
– Я не понимаю, как он мог меня
бросить! Я его люблю, люблю, Джаз, люблю, люблю, люблю!
– Ладно, ладно, хватит!
– Мужчины должны чувствовать себя
свободными. На самом деле, она им не нужна. Достаточно просто так думать. И,
когда ты сказала Сверлу, что ради него бросила жениха, он испугался, что теперь
тебе будет мало одного животного секса...
– Конечно, я хочу большего!
– Чего именно?
– Ну, я хочу, хочу, чтобы мы были
вместе... хочу, чтобы он любил только меня... чтобы сделал меня счастливой...
– ...чтобы у него была серьёзная
работа, дом, дети...
– Да, этого!
– Хочешь изменить его!
– Нет! Нет! Я не хочу его менять!
Я его люблю таким, какой он есть!
Просто он... он... он... он просто не знает, какой он!
– Ты из него хочешь сделать
мужчину, от которого только что ушла, – Хуанхо!
– Нет! Я люблю Сверло!
– Так, понятно: этого придурка
заводит, что ты принадлежишь другому.
– Думаешь?
– Конечно! Он хочет тебя, как
запретный плод.
– Что?
– Если Сверло бросил тебя после
того, как ты бросила Хуанхо, может, он вернётся к тебе, когда ты вернёшься к
Хуанхо?
– Я не хочу возвращаться к Хуанхо!
– Селеста, ты не вернёшься к этому
Хуанхо. Ты вернёшься к другому Хуанхо.
– А к какому?
– О, что ты за робот, что пришёл
ко мне во мраке тьмы? Сможешь превратить в реальность мои сны? Скажи, скажи,
скажи!
– Имя моё, любимая Джульетта, мне
ненавистно самому, ведь я Ваш враг. Была бы моя воля, я стёр бы его из
оперативной системы.
– Так ты Ромео? Если тебя найдут
здесь, то точно отключат.
– Покрывало тьмы скроет меня. Если
ты меня полюбишь, так пусть меня отключат. Уж лучше быть убитым ненавистью, чем
жить без твоей любви.
– Покров ночи скрывает мой монитор
во всех мегабайтах. Ты любишь меня, о, нежный Ромео? Если любишь, признайся мне...
скажи мне открыто!
– Что это за хрень?
– «Ромео и Джльетта. 3000».
– Они что, роботы?
– Компьютеры. Ромео из семьи PC, а Джульетта – из семьи Macintosh.
– Мяу! Это что за свет, сияющий в
окне Windows, скажи
скорее мне, Джульетта!
– Мяу! Это я.
– Эду...
– Я слушаю.
– То, во что ты превратил
Шекспира, неописуемо!
– Спасибо.
– У меня для тебя предложение.
– Театр альтернативный или
авангардный?
– Настолько альтернативный, что
это даже не театр. Это... ультра-театр.
– Ультра-театр?
– Я тебе позвоню за час до твоего выхода
и скажу, какую роль ты играешь, куда идти, что говорить. Ты не будешь знать,
кто актёры, а кто – публика, и никогда не узнаешь, чем закончится пьеса.
– А в чём сверхзадача
ультра-театра?
– Эду, задача ультра-театра –
найти самого себя.
– Конечно.
Мне нравится рисковать. Можешь на
меня рассчитывать.
– Добро пожаловать в строй,
солдат!
– Я хотел сказать... Ладно, до
скорого.
– Сверхзадача в самом себе... Это
очевидно!
– Он тебя просто на куски
порвал...
– Слава Богу, что я – мазохист.
– Когда тебя выпишут?
– Я собираюсь свалить сегодня.
Если мне не снимут гипс, я его разгрызу.
– Как же так вышло, Феде?
Сверло... он же... просто кусок дерьма.
– Не помню, щенок. Что-то меня,
блин, отвлекло.
– Что?
– Не помню. Но обязательно
вспомню... обязательно.
– Нарушая все известные и
неизвестные нам законы, я подключился к её мобильнику.
– Отношения у нас с тобой немного
разладились, так что не мешало бы встретиться.
– Я тебе уже сказал, что не хочу
тебя видеть! Вали к своему жениху, с ним и встречайся, и получи то, что тебе
нужно, от него, чёрт побери!
– Во-первых, я уже к нему
вернулась. А, во-вторых, мне от тебя ничего не нужно.
– Тогда какого чёрта ты мне
звонишь?
– Я должна тебе кое-что объяснить.
– Но что ты мне должна объяснить,
когда я тебя послал к чёрту?
– Смотри, я встретила тебя, когда
мы с Хуанхо были в кризисе. Да, с тобой у меня был потрясный секс, но ты и
заставил меня понять, что это – ничто по сравнению с семейной жизнью.
– Ты что, выходишь замуж?
– Послезавтра. Благодаря тебе. Ты
вернул меня в объятия Хуанхо, и он простил.
– Вот тупой баран!
– Давай попрощаемся
по-человечески...
<...>
Только поговорим.
– И никакого секса?
– Нет, и никакого секса. Моё тело
теперь принадлежит другому...
– Что всё это значит?
– Так, давай разберёмся. Она что,
к тебе вернулась?
– Мне она ничего не сказала.
– И о свадьбе, которая будет через
два дня, тоже не сказала?
– О чём ты говоришь? Свадьба через
четыре дня!
– Как? Ты ещё не отменил свадьбу?
– Нет.
– Чувак, быть таким трусом –
большая смелость!
– Нико! Что происходит с Селестой,
объясни!
<...>
– Что ж, похоже, твоя тёлочка
испортила отношения со Сверлом, уж не знаю, до или после любовных утех в том
гнусном переулке... <...> Он её слил, и она сейчас пытается вернуть его
обратно, выдумывая хрень, на которую он купится. Неглупая тёлочка!
– Нет, Селеста не такая. Она так
никогда не разговаривала.
– Знаешь, что... я стал твоим
мудрым учителем-джедаем... Может быть, и у неё появилась наставница?
– Хочешь сказать, что у Селесты
есть...
– Оби-Ван Кеноби. Мой заклятый враг.
– Я знала, что ты придёшь.
– Ты блефуешь.
– Что?
– Первое – ты не выходишь замуж.
Второе – ты не вернулась к своему парню. И – третье – ты просто хочешь вернуть
меня. И у тебя это хрен получится. И, знаешь, почему?
– Почему?
– Потому что девушка, которая
бросает жениха ради меня, – соска безмозглая.
– Ну, я, правда, к нему вернулась.
– Ты гонишь!
– Это правда, клянусь!
– Опять гонишь, как Шумахер.
– Если Хуанхо узнает, что я с
тобой здесь чаи гоняю, он с ума сойдёт.
Что? Что ты здесь делаешь, Хуанхо?
– Нет, что ты делаешь здесь с
этим?
– Я всё объясню.
– Минуточку, ты – Хуанхо?
– Да.
– ...который завтра на ней
женится?
– Да.
– Очень приятно. А я её вчера
трахал.
– Ты не могла найти никого
лучше... этого шута?
– Пожалуй, я пойду, чтобы вы могли
наедине обсудить кольца, банкет и всё такое. И, кстати, если вам понадобится
живая музыка, у Селесты есть мой телефон. Рад знакомству.
– Как ты могла так поступить со
мной, с твоим Эду, с твоим Хуанхо?
<...>
Мне так плохо.
– И ещё, солнышко, это ты вчера
подослал ко мне того дебила, чтобы навалять мне?
– Да. И ты чем-то недоволен?
– Да.
– Рассказать тебе о Хуанхо?
– Нет, расскажи про свадьбу.
– Будет триста человек. Я буду в
белом.
– Да?
– Да.
– Это будет дерьмо, а не свадьба!
– Это будет чёрт знает какая
свадьба!
– Дамы и господа, не волнуйтесь:
рухнула четвёртая стена! Меня зовут Эдуардо Куберо, и то, что вы сейчас
увидели, был ультра-театр. Спасибо.
– Джаз, он меня избил, но я ему
тоже врезал.
– Это и есть ультра-театр, Эду.
– Самая правдивая сцена за всю
карьеру!
– Она ещё не закончилась. Тебя
преследуют. Отвлеки их.
– Импровизирую?
– Нет. Садишься в такси на счёт
три.
– На три? Так поздно?
– Правее, перед тобой.
– А, да, вижу. Что делать?
– Останови.
– Остановить?
– Да.
– Такси! Сюда, сюда!
Так, что дальше?
– Садись.
– Сесть?
– Да.
– Чек сохранить?
– Просто садись в такси, балда.
– Браво, Эду, ты – чёрт возьми! –
гений!
– Расскажи про меню.
– Будет шесть видов закусок на
выбор.
– Вот тебе и первая!
– И два горячих блюда...
– Снова её отымел. <...> И
ведь он даже этого не хотел.
– Ну, и шлюха! Нельзя так с тобой
поступать, Хуанхосе.
– Это всё происходит благодаря
Хуанхосе.
Да, ты же там был.
– Сработало! Сверло – мой! Он
заставил меня поклясться, что мы увидимся в перерыве между регистрацией и
банкетом. Он хочет быть первым, кто трахнет меня в замужестве... прямо в
свадебном платье!
– Видишь, он уже соревнуется, как
все мужчины.
– С кем соревнуется? С Хуанхо?
– С концепцией
Хуанхо. Пока Сверло думает, что ты замужем, он в твоём распоряжении, и меньше
чем через три месяца он будет умолять тебя бросить мужа.
– И Хуанхо об
этом не узнает.
– Получается, что бывшая девушка
Хуанхосе заставила парня прикинуться Хуанхосе, чтобы вызвать в любовнике
ревность и чтобы он опять вернулся к ней, так ведь?
– Лучше бы это так и было,
Ребекка. Иначе – всё это как-то стрёмно.
– Я его запутала. Чем меньше
оставишь следов, тем лучше.
– Оказывается, ты не только
придурок, но и вор.
– Скажи мне, как дочь мэра, могу я
стать коррумпированным политиком?
– За секреты!
– За то, что бы секреты оставались
секретами!
– Это кто ещё такая?
– Ну, это не секрет. Это Джаз
Ромеро, писательница. Книги пишет.
– Она тогда сидела напротив бара с
биноклем и шпионила. И, когда я пошёл за этим клоуном, эта кукла пошла за мной.
Похоже, это и есть Оби-Ван Кеноби.
– Кармен, оставь нас одних.
– Это не очень хорошая идея,
Хуанхосе. Сейчас ты нуждаешься в моей помощи, чтобы решить...
– Единственное, чем ты можешь
помочь, я могу сделать с помощью руки.
Не уйдёшь, я тебя... завалю на
экзамене.
– Значит, всё-таки ты её трахнул?
– Да, да, да, да, я поимел её и
трахнул! И что с того? Все вокруг только и делают, что трахаются, а чем я хуже?
А что сделал бы ты, если бы твоя девушка ушла от тебя к какому-нибудь Энрике
Иглесиасу, только ещё пошлее, если это вообще возможно! А Кармен меня уже два
года, между прочим, домогается! Да!
– Про Ребекку я знаю. Я спрашиваю
про эту.
– С ней было серьёзно.
– А можно поподробнее...
– Это было восемь лет назад... в
университете.
– Привет.
Я – Хото-Хото.
– Я знаю. Я – Хосинта.
– Он обнял её своими сильными
руками... и поцеловал. «Что это? Что я чувствую? Это любовь?», – спросила она.
«Не волнуйся», – ответил он. – «У нас с тобой целая ночь, чтобы выяснить это».
Конец.
– А как называется Ваш рассказ,
Хосинта?
– «Влюблённая в Любовь».
– Я знаю, что Ваши мозги уже давно
разложились, но, может, кто-нибудь может объяснить, почему рассказ «Влюблённая
в Любовь»... как бы точнее это сказать? ...полное говно, м?!
– Бедная Хосинта!
– Да. Наверное, Хосинта должна
уехать в свою деревню и забыть о мечте стать великой писательницей.
– Да. Это должна сделать Хосинта...
но не ты.
– Вообще-то Хосинта – это я.
...
Тогда кто же я?
– Не волнуйся. У нас с тобой ночь
впереди, чтобы выяснить это.
– Куда мы идём?
– У меня на тебя план.
– Какие планы?
– Совратить.
– Это плохо...
– Пойдёт на пользу.
О, дай мне тот камень.
– Зачем он тебе?
– Потерял ключи от машины.
– Что ты делаешь?
– Скажи Хосинте, чтобы замолчала,
а сама прыгай в машину.
– Ты угоняешь её?
– Нет, мы вместе угоняем. Ты –
соучастница: ты дала камень и заставила меня.
– Но зачем мне было это делать?
– Потому что это машина Риккардо.
– Ри...?
– Он выставил тебя на посмешище.