Как и большинство живых существ, голубь быстро связывает поднятие шторки с появлением еды. Но если подавать зёрна каждые 20 секунд, голубь задумается: «Чем я это заслужил?». Если в это время он хлопал крыльями, он будет хлопать ими и дальше, в полной уверенности, что это и есть определяющее действие. Мы называем это голубиным суеверием.

 

От солнца болят глаза.

 

...на определённой стадии болезни даже самые давние воспоминания порой возвращаются в подробностях.

 

Пока мы не родились, мы знаем всё, что случится потом. Когда приходит твой черёд, ангелы забвения прикасаются пальцем к твоим губам. На верхней губе от него остаётся след. Это значит, что ты всё забыл.

 

Всё, что мы видим, существует.

 

Почему я – это я, а не кто-то другой?

 

Почему мы помним только прошлое, а не будущее?

 

Я – Господин Никто, человек, которого нет.

 

Что было до Большого Взрыва? Дело в том, что не было никакого «до». До Большого Взрыва время не существовало. Рождение времени – результат расширения Вселенной. Но что будет, когда Вселенная перестанет расширяться, и движение пойдёт в обратную сторону? Какой тогда будет природа времени? Если теория струн верна, во Вселенной есть девять пространственных измерений и одно временное. Можно предположить, что в начале все измерения были переплетены, а после Большого Взрыва выделились три, известных нам: высота, ширина и глубина, и ещё одно временное измерение, известное нам как время. Остальные шесть остались в зачаточном и перекрученном состоянии. Если мы живём в мире перекрученных измерений, как же мы отличаем иллюзию от реальности? Мы привыкли, что время движется только в одном направлении, но что, если одно из других измерений не пространственное, а временное?

 

Если смешать пюре и соус, разделить их уже нельзя. Это навсегда.

 

Нельзя повернуть время вспять. Вот почему выбирать – так трудно. Надо сделать правильный выбор. Пока выбор не сделан, всё на свете возможно.

 

Никто не может предсказывать будущее. Никто ничего не знает наперёд.

 

Они – дуры. Я с дурами не купаюсь.

 

– Я могу видеть будущее.

– Наверное, не очень весело знать всё наперёд?

 

Иногда мне не спится. Тогда я думаю о том, что было раньше. Больше мне ничего не осталось.

 

...у меня есть всё, что мне нужно. Всё хорошо.

 

Что происходит, когда мы влюбляемся? Под воздействием стимула гипоталамус выбрасывает мощный заряд эндорфинов. Но почему именно эта женщина? Или этот мужчина? Может, индивидуальный набор феромонов подаёт нам генетический сигнал? Или мы узнаём черты чьей-то внешности? Мамины глаза? Запах, пробуждающий приятные воспоминания? Может быть, любовь – это часть плана, оружие в войне двух видов размножения? Бактерии и вирусы – бесполые организмы. При каждом делении они мутируют и совершенствуются быстрее, чем мы. Против этого у нас есть только одно грозное оружие – секс. Два человека, смешав свои гены, тасуют колоду и создают нового человека. Чем меньше он похож на родителей, тем лучше сопротивляется вирусам. Что, если мы – невольные солдаты в войне между двумя видами размножения?

 

Я твёрдо верю в одно: что всегда надо признаваться в любви тем, кого мы любим.

 

«В жизни наступает момент, когда всё вокруг кажется тесным. Все решения приняты. Остаётся только плестись дальше. Я знаю себя, как свои пять пальцев, могу предсказать любую свою реакцию. Моя жизнь застыла в цементе, вся – в ремнях и подушках безопасности. Я сделал всё, чтобы дойти до этой точки, а теперь, когда дошёл, мне до одури скучно. Самое трудное – понять, жив ли я ещё».

 

Вы должны понять, что не всё в жизни происходит по плану. <...> жизнь не всегда бывает такой, как мы предполагаем.

 

Как бы я хотел, чтобы всё остановилось, чтобы всё навсегда осталось, как есть.

 

Говорят, если замедлить дыхание, время тоже замедлится. Так говорят индусы.

 

Я должна запомнить, как пахнет каждая часть твоего тела.

 

Иногда я думаю, может, мы с тобой живём в одном городе, а я об этом не знаю. Может быть, ты здесь, совсем рядом.

 

Его всегда приводило в восторг, что лягушки могут всю зиму провести в спячке. А потом, когда проходит зима (запятая), они размораживаются и возвращаются к жизни (точка).

 

Наверное, Марс плох одним: там ничего не происходит. Время кажется застывшим и пустым.

 

Не надо меня утешать, мне от этого только стыдно.

 

Нельзя устраивать праздники, если на них невесело, а то ничего не получится.

 

– Без тебя нет жизни.

– Не спеши. Мне надо привыкнуть. Я так часто говорила с тобой в мыслях... Как же странно говорить с тобой на самом деле. Мне нужно время.

 

В пятнадцать лет, когда мы расстались, я поклялась, что больше никого не полюблю, ни к кому не привяжусь, нигде не осяду, ничего не возьму для себя. Я решила, что буду только притворяться живой. Этого момента я ждала всю свою жизнь. Отказывалась от других жизней ради одной-единственной жизни... с тобой. Но я отвыкла. Ты понимаешь? От любви. Я боюсь опять тебя потерять. Боюсь снова начать жить без тебя. Я в ужасе от этой мысли. Нам нужно время.

 

Как гласит китайская пословица, одна снежинка может согнуть лист бамбука.

 

Я потерял Анну бесследно. Я ждал её. Каждый день.

 

Мне часто снится сон: какие-то доисторические времена. Я слышу твои крики. Я прогоняю медведя, и ты больше не боишься. Но, когда я просыпаюсь... Когда я просыпаюсь, медведя нет, но ты всё равно боишься.

 

Я не смею пошевелиться. Я не живу. Всё, за что я берусь, оборачивается бедой. Как бы я хотел просто прогнать медведя, чтобы все твои страхи исчезли...

 

До какой степени врождённы наши страхи? Если над головами гусят, выращенных в инкубаторе, провести силуэт летящего гуся, птенцы вытянут шеи и запищат. Но, если поменять направление движения, силуэт станет похож на сокола. Птенцы отреагируют мгновенно. Они прижмутся от страха к земле, хотя никогда в жизни не видели сокола. Без чьих-либо подсказок. Врождённый страх помогает им выжить. Но у людей к каким древним опасностям аппелирует врождённый страх?

 

Почему ты так заботишься о машине, а меня бросаешь одну?

 

...ты меня не знаешь. Немо, ты никогда не смотришь на меня. Ты всегда где-то далеко.

 

– Мне снился Стефано. Ему наплевать на меня. Я его люблю. Только так можно объяснить моё состояние. Это единственный вариант. Я люблю его. Я знаю, что сошла с ума. Каждое утро, просыпаясь, я открываю глаза, вижу твоё лицо и плачу. Я понимаю, что с тобой моя жизнь проходит мимо. Как ты можешь быть таким спокойным? Как ты всё это терпишь? Ты – не человек. Я не знаю, что делать. Я ведь невиновата, правда? Ты ведь меня не бросишь?

– Нет. Я не проживу без тебя.

– Все из-за меня страдают. Ты страдаешь, дети... Так не может продолжаться.

– Вместе мы справимся.

– Если я останусь, ты утонешь вместе со мной.

– Мы научимся плавать. Я люблю тебя.

– Я люблю тебя. Я люблю.

 

Знаете, как говорят, в конце концов, всё как-то разрешается. Пускай даже к худшему.

 

Почему дым не возвращается в сигарету? Почему молекулы разлетаются друг от друга? Почему клякса не принимает снова чёткую форму? Потому что Вселенная стремится к распаду. Это и есть принцип энтропии – стремление Вселенной к состоянию растущего беспорядка. Принцип энтропии связан с понятием стрелы времени, результатом расширения Вселенной. Но что случится, если силы гравитации перевесят расширяющую силу или энергия квантового вакуума окажется слишком слабой? В этот момент во Вселенной может начаться стадия сжатия, большой хлопок. Так что же произойдёт со временем? Пойдёт ли оно вспять? Никто не знает ответа.

 

...изучаю время, ту самую штуку, из-за которой не всё происходит сразу.

 

Большой хлопок случится в 2092 году. Кто доживёт до этого времени, тот вырвется на свободу.

 

– В этой жизни ты не существуешь. Не знаю, почему. Знает только Архитектор.

– Архитектор?

– Ребёнок. Ребёнок, бегущий за поездом.

 

В этом мире тебя нет.

 

– Всё, что вы говорите, противоречиво. Нельзя быть в двух местах в одно и то же время.

– То есть необходимо сделать выбор?

– Какая из всех этих жизней правильная?

– Каждая из этих жизней правильная. Каждый путь правильный. Всё на свете могло быть другим, но иметь тот же смысл.

 

– Разве есть жизнь после смерти?

– После смерти? Почему вы так уверенны, что существуете? Вас нет. И меня тоже нет. Мы живём только в воображении девятилетнего мальчика. Мы – плод воображения мальчишки, перед которым стоит невозможный выбор.

 

В шахматах это называется цугцванг: когда единственный полезный ход – не двигаться с места.

Раньше он не мог сделать выбор, потому что не знал, что будет потом. Теперь он знает, что будет. И потому не может сделать выбор.