– А что ж
бутерброд не взяли?
– Не ем рыбы.
– Почему?
– Рыбы под себя
ходят.
– Как и дети.
– Их тоже не ем.
– Кто срезает
корочки?
– Я... сам.
– А в детстве,
наверное, обрезала мама.
– Да, наверное,
обрезала.
– Корки есть
полезно.
– А курить – страшно
вредно.
– Я надолго
отключилась?
– На секунд
десять.
– А потом?
– Пришла в себя,
увидела меня, сказала: «Привет, незнакомец».
– Ух, и
вертихвостка!
– А таксист
крестился, матерился: «Чёрт, я думал: убил». Я сказал: «Вези её в госпиталь».
Он заныл, испугался, что будет крайним. Я небрежно ухмыльнулся... Да, ладно,
говорю, добрось до госпиталя – и всё.
– Ухмыльнитесь
ещё!
Ха, классно!
Птенчик!
– Ты опоздаешь.
– В том смысле,
чтобы я ушёл?
– В том смысле,
что опоздаешь.
– Как угораздило
писать некрологи?
– <...> Я
думал стать писателем, но у меня нет стиля. Чепуха! Таланта нет. Вот и
процветаю в этой... Сибири для журналистов.
– Расскажи, что
делаешь? Хочу представить тебя в Сибири.
<...>
– Ну, это отдел...
умерших талантов.
– Некрологи
пишутся, пока люди ещё живы?
– Мы иногда
вставляем... несколько эвфемизмов ради удовольствия.
– Чего-чего?
– Например, пишем
про алкоголика: «Любил дружеское застолье». Или «высоко мужскую дружбу ценил» –
вместо «гей»... <...>
– А какой эвфемизм
для меня?
– «Она обезоруживала».
– Это не эвфемизм.
– Но это так.
– Что делала в
Нью-Йорке?
– Догадайся.
– Ну, я... не
знаю. Что-то... изучала?
– Стриптиз!
Вы только гляньте
на эти глазки!
– Мне не видно мои
глаза.
– Почему ты
уехала?
– Были сложности с
одним типом.
– С другом?
– Ну, вроде того.
– И ты взяла и
уехала?
– А как ещё
расстаться? «Я тебя больше не люблю. Прощай»?
– А если всё ещё
любишь?
– Не уезжаешь.
– Если любишь, не
расстаёшься?
– Нет.
– Помни: переходя
улицу, смотри направо.
– Здесь можно
курить?
– В крайнем
случае.
– Я потерплю.
– Тогда потерпите.
– Хорошая у Вас
книга.
<...>
Героиня – реальный
персонаж?
– Да. Её зовут
Элис.
– Она не против
того, что Вы украли её жизнь?
– Позаимствовал. И
посвятил ей книгу. Она довольна.
– Портреты?
– Угу.
– А чьи?
– Незнакомцев.
– А они не против
того, что Вы крадёте их жизни?
– Заимствую.
– И я незнакомец.
– Нет. Вы –
работа... которая должна выпрямиться.
– Она не очень
неприличная?
– Кто?
– Книга.
– Она говорит...
правду.
– Правду о чём?
– О сексе... о
любви.
– Каким образом?
– Вы ж написали...
– А Вы читали...
всю ночь.
– Не поднимайте
брови – иначе у Вас хитрый вид.
– Значит, оценили?
– Да, но я могу
передумать.
– Есть замечания?
– Только если
название.
– Знаете получше?
– «Аквариум».
– Грязь не
оттолкнула? Нравятся аквариумы?
– Они успокаивают.
– Часто там
бываете?
– Стараюсь.
– Незнакомцев
снимаете?
– Фотографирую...
незнакомцев.
– Ты потрясающая!
– Я не целую
незнакомцев.
– А кто целует?
– Зачем Вы
морочите ей голову?
– Вы слишком
строги.
<...> Я ей
не морочу голову. Её нельзя не любить... и бросить невозможно.
– А то вдруг
достанется кому-то другому!
Мужчины
ничтожны...
– Я не считаю.
– Это аксиома.
– Вы разрушили мне
жизнь.
– Ничего, пройдёт.
– Может, чая
налить?
– Нет, спасибо. Я
подавала его весь день.
– Нам нужно
встретиться.
– Нет.
– Что это,
патриотизм?
– Не хочу проблем.
– Я – не проблема.
– Вы заняты.
– Я должен Вас
видеть.
– Да бросьте!
– Вы целовали
меня.
– Вам что,
двенадцать?
– У Вас... очень
интересное лицо.
– А не у всех так?
– Ну, в общем, да.
– А как Вам то,
что он использовал Вашу жизнь?
– Когда мы внизу
встретились, у него был такой вид... Я подслушала ваш разговор.
– Не знаю, что
сказать.
Мне чужого не
надо.
– Анна! Я надел
халат... белый халат...
– Я вижу.
– Я Ларри, доктор.
– Привет, доктор
Ларри.
– Можешь называть
меня султан.
– Мне не верится,
что такое бывает. Я думал, ты окажешься старой перечницей, а на самом деле ты
просто класс!
– Рыбы... Их надо
уважать.
– Правда?
– Конечно. Мы тоже
были рыбами... до того, как стали обезьянами.
– Ты говорила об
отеле... Я не спешу. Хотя нет... у меня операция в три.
– Вас будут
оперировать?
– Нет, это я буду.
– Вы, правда,
доктор?
– Я же говорил.
А Вы Анна?
– Простите, я Вас
фотографировала..? Мы с Вами где-то встречались?
– Да брось ты
хвостом вилять, нимфа из Интернета!
– Простите?
– Ты предлагала
вчера.
– Неужели?
– Да. «Доставай
его», «я уже мокрая», «они все со мной сразу».
– Ясно.
– Я чувствую себя
извращенцем.
– Знаете, я думаю,
что Вас... Вас разыграли.
– ...Вы вчера
общались в Сети, а сейчас Вы меня увидели и...
– Я вчера не
заходила в Сеть!
– А где Вы были с
6:40 до 7?
– Я отчитываться
не собираюсь!
А где были Вы?
– Я чатился с
Вами.
Ну, не знаю, с
кем-то...
– ...кто выдал
себя за меня.
Я знаю, кто это.
Это Дэниель Вульф.
– Кто?
– Один знакомый.
Это он.
– Нет. Я
разговаривал с женщиной.
– Знаете точно?
– Поверьте, это
была женщина... у меня на неё... Это была жен... или не женщина?
– Нет.
– Вот... мерзавец!
Он Ваш друг?
– Я делала
снимки... снимки для его новой книги.
– Хоть бы он с ней
прогорел.
– К тому идёт.
– Есть на свете
справедливость.
Как называется?
– О... «Аквариум».
– Да ну! Сукин
сын! Так это реклама!
Но зачем он
притворялся Вами?
– Я нравлюсь ему.
– Странный подход.
Неужели нельзя розы послать?
– Удивительная
штука – Интернет. Он сводит вместе совершенно незнакомых людей – действительно
демократическое средство.
– Вот именно. За
ним будущее.
– Два дядьки
мастурбируют в кибер-пространстве...
– Это он
мастурбировал.
– Он в Вас
влюблён?
– Не знаю. Нет.
– А Вы в него?
– Мы едва знакомы.
– Но он Вас
привлекает?
– Интересная
личность.
– Не надо, я
всегда выхожу, как уголовник.
– Ну, вот сидит он
за столом и говорит мне: «Эй, официантка, официального приглашения ждём?».
– Вот шутник.
– А я жду, когда
наконец придёт какой-нибудь козёл и будет мне пачкать мозги своими потрясающими
остротами.
– И что он?
– Взял чай... с
двумя ложками сахара.
– М...
...
– А я ещё жду...
– Чего?
– Когда бросишь.
– Я тебя не брошу.
Я тебя люблю. С чего это ты?
– Возьми меня
туда. Я хочу быть рядом с тобой. Стесняешься меня?
– Что за чушь? Я
же сказал: хочу побыть один.
– Зачем?
– Оплакать
поражение... подумать.
– Я люблю тебя и
не буду мешать.
– Только на
выходные.
– Почему ты не
даёшь себя любить?
– Нравится?
– Нет.
– Что Вас тогда
так расстроило?
– Жизнь.
– Она в прошлом?
Как Вы всё это...
находите?
– Поговорим об
искусстве?
– Дурной вкус –
обсуждать выставку на открытии, но ведь интересно узнать чужое мнение.
Я серьёзно.
Что скажете?
– Это ложь.
Красивые фотографии незнакомых грустных людей. Эти довольные собой идиоты,
любители искусства, говорят о чудесном зрелище, но людям на снимках невесело,
одиноко, а благодаря этому мир выглядит таким красивым, что выставка
успокаивает, значит, она – враньё. И все в восторге от этого вранья.
– А я друг главной
вруньи.
– Негодяй!
– Значит, Вы её
поклонник?
– И принцесса
целует жаб.
– Лягушек.
– Жаб.
– Лягушек.
– Раки, лягушки,
жабы – без разницы.
– И давно вы
встречаетесь?
– Четыре месяца мы
на пике любви. Это просто рай. Она рада моим дурным привычкам… Зря курите.
– Иди к чёрту!
– Я доктор, я не
могу не сказать.
– Анна сказала,
Ваш друг написал книгу. И как, ничего?
– Конечно.
– Она про Вас,
верно?
– В каком-то
смысле.
– Да? А что он
упустил?
– Истину.
– Он очень
миленький.
– А она очень
длинная.
– Ты вышла лучше
всех: сокровище среди хлама.
– Кто все эти
жуткие типы?
– Откуда берутся?
– И что нам до
них?
– Так он, значит,
дерматолог? Что может быть скучнее?
– Некрологи.
– Я – плохой
писатель. Не путай.