– А ты знаешь, откуда вообще пошла
эта традиция с тыквой?
<...>
Ну, из Ирландии. Там жил фермер
крутой, Джек. Он любитель был побухать, поиграть в азартные игры. Ну, и
собственно после смерти в рай он не попал, но и в ад тоже. Короче, хитрый был
чувак какой-то. Ну, и таким образом он был обречён скитаться по миру... с
тыквенной головой и тлеющими внутри неё угольками... прям как ты.
– Я скитаюсь?
Просто я подумал и решил, что
авария будет концом прежней жизни... той. Потому что, если в жизни был такой
конец, значит, я жил неправильно. Поэтому я просто стёр всё, чтобы ничего от
меня и от прежней жизни вообще не осталось. Вот приехал сюда.
– На, держи.
– Что это?
– Это анкета. Её нужно заполнить.
– Зачем?
– Собираю потенциальных кандидатов
в мужья.
Ты рад, что всё-таки переехал?
– Эта авария – то, что я не
пожелал бы заклятому врагу – кардинально изменила мою жизнь к лучшему.
– А девушка... Ты до сих пор её
любишь?
– Да. Люблю.
– Виталий, у меня к тебе
исключительно деловой вопрос.
Но для этого мне нужен свет.
Смотри: какой бы ты хотел меня
видеть у себя на работе: когда лифчик есть и сиськи приподняты, или когда его
нет, но соски проступают?
– Ну, у тебя груди молодые, не
висят, поэтому, что с лифчиком, что без лифчика разницы никакой.
– Почему вы, мужики, грудь грудями
называете?
– Хотя с лифчиком сосков не видно,
а это минус.
– О, да ты профессионал!
– Ммм... А ты хотела прийти... вот
так вот, да? И смутить меня такими глупостями?
– Ты это называешь глупостями? Ещё
одно доказательство того, что ты – гомик.
– Я в женском журнале работаю.
– Боже, такой отстранённый
профессиональный тон.
– Я же говорю тебе: я в женском
журнале работаю.
– Ещё одно доказательство.
Ты когда-нибудь спал с мужчинами?
– Нет.
– А трогал?
– Мужчин?
– Да.
– За руку, когда здоровался.
– При этом испытывал какие-нибудь
странные чувства?
– Нет.
– Хорошо.
– ...А знаешь, что меня не
устраивает в нашем браке? Ты!
– Муж?
– Как ты догадался?
– Просто... Просто ты никогда не
рассказывала о своей семье.
– Просто я не люблю материться.
– Что, всё так плохо?
– Знаешь, всё замечательно, всё
просто волшебно. Хочешь, я вот щас покажу? Щас я Контакт открою, подожди. Я
тебе покажу экскурсию по своей жизни.
Вот, смотри, это наш ребёнок.
Зовут Петя. «Разрушитель мечтаний» я его называю. Когда он в хорошем
настроении, он играет со своей пиписькой, когда в плохом – размазывает дерьмо
по стенам.
А это мой муж. Он очень хочет
второго ребёнка, чтоб я снова забеременела, и у меня стал такой же большой
живот, как у него самого. Единственное упражнение, которое он выполняет, – это
вытирание зада и поедание пельменей. Правда, в обратном порядке. Самая большая
амбиция в жизни – это нажраться пиво перед телеком и уснуть мордой в потную
подмышку прямо в кресле.
А это моя свекровь. Знаешь, даже
не знаю, что хуже: видеть её или слышать. От первого слезятся глаза, от второго
вянут уши. Знаешь, вот, наверное, всё-таки видеть: она настолько жирная, а
квартира настолько маленькая, что, в какую сторону ты не посмотришь, она всегда
попадает в обозрение.
Такая у меня счастливая семья и
такая счастливая жизнь. Ты что-то ещё хочешь узнать?
– Кисуля, челюсть с пола подними –
и на выход.
– Это чё твоя девушка?
– У холостяцкого образа жизни тоже
есть свои преимущества. Хотя...
– Вон она стоит, смотрит...
Осторожнее смотри. Чё ты
уставилась? Краешком глаза посмотри...
– Где-то я её уже видела...
Наверное, когда ты спал, твои
сексуальные фантазии просочились сквозь стену.
– Осторожнее с задницей.
Переигрываешь!
– Не ссы. Мой «Оскар» за лучшую
роль уже в пути.
– Кристина очень привязалась к
вам. Она – впечатлительная девушка. И у неё не было отца. Это многое объясняет.
– Подождите-подождите, я думаю, Вы
опять преувеличиваете.
– Слава Богу, я её знаю семнадцать
лет. Поверьте мне, она в Вас влюблена.
– Что?
– Да.
– Что я должен сделать?
– Знаете, что самое смешное? Я-то
ничего запретить ей не могу. Она, всё равно, всё сделает наоборот, пойдёт на
принцип. С другой стороны, если бы Вы перестали с ней общаться, было бы очень
хорошо.
– Да, нет, я так не думаю.
– Вы её не знаете. Её жизненные
приоритеты щас болтаются туда-сюда... эти отвратительные друзья, проблемы с
психикой, ей сложно даётся учёба... А ей щас самое главное – это образование.
Ей нужно стараться, потому что я её на своей шее тащить всю оставшуюся жизнь не
смогу, понимаете?
– Я понимаю, понимаю.
– Это не то, что я Вас считаю
плохим человеком или гоню Вас... Ну, просто для неё всё так плохо может
сложиться.
– Я понимаю.
– А Вы знаете, что Вы –
счастливчик?
– Да. А что?
– Ничего. Просто Ваша работа
заключается в выслушивании других, что само собой предполагает ничегонеделание.
– А как же написание книг и
всяческих диссертаций?
<...>
– Единственное – наверное,
надоедает слушать весь этот каждодневный бред от разных людей.
– Но я к этому так отношусь:
интересно о каком новом бреде мне расскажут сегодня? Главное в этой жизни –
сохранять любопытство.
– А Вы верите в то, что в жизни возможно
иметь огромное количество счастья, за которое потом даже не придётся
расплачиваться?
– Но главное – не думать об этой
расплате, потому что её можно как раз таки привлечь.
– Да, но ведь... когда у человека
всё хорошо, он, всё равно, думает о том, что всё могло бы быть хуже.
– Да, но можно думать по-другому.
Можно думать, что ты стоишь на пороге какого-то ещё бОльшего счастья. Может
быть, счастье... оно как Вселенная... оно расширяется. Подумать о том, что как
бы счастлива ты ни была, ты, может быть, стоишь только на пороге каких-то
открытий, каких-то... каких-то всевозможных каких-нибудь...
– ...возможностей...
– Да. Главное – сохранять
оптимизм, знать, что всё придёт... в своё время.
– Если у тебя с ней что-то было,
ты с ней спал... с этой...
– Я сплю один.
– Гомик?
– Гомики спят с мужиками, а я сплю
один.
– Ты спишь сам с собой. А ты –
мужик. Значит, ты – гомик.
– А я ещё хотела сделать тебя
начальником отдела...
– Какая жалость! Я уже написал
заявление об уходе. Оно у Светы.
– Заберёшь и порвёшь.
– Или что? Что? Уволите меня?
– Нет. Чай тебе в зубы плесну!
– Это просто самая жестокая
угроза, которую я слышал в жизни.
– На, наслаждайся одиночеством.
– Что это?
– Это... ключи от квартиры... от
моей. Можешь пожить пока... ну, пока с мужем не наладится.
– Подожди, а как ты можешь так
просто давать ключи от своей квартиры? Мы же с тобой даже не друзья.
– Самое время это исправить.
– Не получается у меня стать
другим человеком.
– Так...
– Что-то я, как клоун, пытаюсь
всех убедить в том, что я добрый, весёлый, хороший...
– Угу.
– А суть-то от этого не меняется.
Никакой я не вежливый... и людей я не люблю... и я, кстати, человека убил.
– У тебя сейчас прёт какой-то
несвязный поток мыслей... Ты для начала протрезвей, успокойся и не делай
глупостей.
– Есть вещи, которые можно
изменить и их нужно менять. А есть вещи, которые ты не можешь поменять, и их
надо...
<...>
– Что у тебя там?
– Ничё, просто я умер.
– Кто умер?
– Точнее, во мне всё... вымерло.
– Я знаю, что в тебе вымерло –
мозг.
– Ты случайно не знаешь, Виталий
уехал или как?
– А зачем он тебе?
– Ты знаешь, где он?
– Забудь, Кристина, он – не для
тебя.
– О чём ты говоришь?
– Ну, посмотри на него, на себя.
Сколько ему лет?
– А чё ты уцепилась за возраст?
Причём здесь он? Возраст ни о чём не говорит... также, как серьёзное лицо не
говорит о наличии ума. Ты понимаешь?
– Я уверенна, что он – не для
тебя, по крайней мере, не на данном этапе.
– Да как ты можешь быть так
уверенна всегда? Чё мало ошибок в жизни совершала, что ли? Сначала всё думала о
карьере, о работе, потом ребёнка решила родить, ну, просто потому, что время
пришло... И что в итоге? Вышла замуж не за того, который тебя с ребёнком
бросил. Также была уверенна, да, мам? А я – не такая, как ты. Я, к сожалению,
ни в чём в этом мире не уверенна, кроме того, что все мы сдохнем рано или
поздно. Но я знаю то, что нужно ловить каждый момент, использовать каждый шанс.
– Я с ним разговаривала насчёт
ваших отношений...
– Мам, зачем? Нет никаких отношений.
– Мы решили, что будет лучше, если
он уедет.
– Это ведь не его инициатива была,
это ты?
<...>
Мам, ну, что ж ты сделала-то.
– Что?
– Я люблю тебя, мам.
– Ты куда?
– Попробую его найти.
– У тебя грудная клетка, как у
Рэмбо, Нин.
– Крис, ну, может, хватит
оскорблений? Если тебя бросили, то не надо злость на других срывать, а.
– Меня никто не бросал. Произошло
недоразумение.
– Ага, не бросал. У тебя фейс
брошенный.
– Молодец, только что засрала
причёску за пять штук.
– Ну, тебя, как всегда, ободрали.
Я б тебя побрила налысо всего за полтос.
– ...Могу я поговорить с Павлом
Викторовичем?
– Ну, Вы знаете, он сейчас занят,
но Вы можете оставить для него сообщение.
– Записывайте: «Я беременна от
него. Мне грустно. И я хочу сброситься с окна».
– Мало сидеть на заднице, нужно
ещё бороться за своё счастье.
– Артур!
– Тшшщ... Артурчик всё знает. Ты
долго билась в раздумьях, но мой образ никак не выходит у тебя из головы?
– Артур, блин!
– Тш... тш... тш... Я знаю, что ты
хочешь сказать. Ты комплексовала, думала, что недостойна меня, но наконец
поняла, что даже стрёмные девчонки могут понравиться хорошим парням... да?... нет?
– Ты пил сегодня?
– Нет ещё. А чё, хочешь меня
поцеловать?
– Ещё налить?
– Пустая рюмка и взгляд, полный
надежды, были ему ответом.
– Кристин, ну, реально... ну, он
мог свалить, куда угодно... я не знаю, на Северный полюс... к белым медведихам,
лишь бы тебя не видеть.
– Я этим медведихам шеи
поперекусываю.
– Приехали, а ты не открываешь...
Но зачем те воспоминания, которые
тянут тебя назад, когда со мной ты можешь идти вперёд?
Да ты издеваешься, что ли! Я тут,
как дура, из Москвы сюда мчалась! Ты даже меня в машину не можешь впустить?!
<...>
Ты не хочешь меня поцеловать?
– Хочу.
– Тогда почему не целуешь?
– Потому что я не знаю, хочешь ли
этого ты.
– Почему я могу не хотеть?
– Ну... потому что мы с тобой
очень разные...
– Ты имеешь в виду возраст?
– И это тоже.
– А... значит... если мы сейчас
поцелуемся, это будет неправильно?
– Ну, для обыкновенных людей – да,
а если мы с тобой были не ты, не я, а адекватные люди... они бы так, конечно,
не поступили...
– Но...
– ...в наших обстоятельствах...
– ...мы-то с тобой – неадекватные
люди...
– А чё там?
– Походу дела, там мужик со
стриптизёршей, переодетой в школьницу, развлекается.
– Тихо-тихо! Это не стриптизёрша,
это реальная школьница.
– Чё он сказал?
– Оказывается, он – ещё бОльший
извращенец, чем я думал.